Страницы Миллбурнского клуба, 3 - Страница 58

ведомства дали прекрасный научный результат: уникальный эксперимент помоделированию неких глубинных природных процессов in situ. Эксперимент длилсяпочти три года, реализован был не как-нибудь, а хозспособом, то есть безкакого-либо финансирования. (При случае расскажу эту историю подробнее. Анонс:в этом рассказе непременно будет глава о стукачах.)

Случился Чернобыль. Я утверждаю, чтоЧернобыльская авария – это мене-текел-упарсин, или по-русски – «пздц всему»,который, уж если он взлетел, то «пздц» СССР стал неминуем.

Здесь нет преувеличения. С Чернобылемпал Минсредмаш – единственная универсальная космополитическая корпорация вСССР. Корпорация, которая поглощала 35 процентов госбюджета, игнорироваламежреспубликанские границы и доминировала во всех промышленных отраслях – отдобычи полезных ископаемых до строительства судов и производства ядерныхиспытаний. Поэтому крах Минсредмаша потянул на дно тысячи предприятий, в томчисле двойного подчинения и градообразующих. Миллионы людей оторопели врастерянности и вдруг повзрослели. В моей коллекции есть множество трагическихи трагикомических историй, переворотов, смертей и возрождений к новой жизни. Вотдельном разделе коллекции – тысячи «осиротевших» режимщиков, гэбистов,стукачей и партайгеноссе, которые заметались по стране в поисках новых хозяев…

В числе прочего Чернобыль надломилхребет атомной ипостаси Академии Наук. Наевшиеся сраму атомные академикирасползлись зализывать репутации. А известно ли вам, читатель, что эти людивсерьез проектировали прокладку новых, южных русел северных рек с помощьюназемных атомных взрывов?

Нужно упомянуть еще одну жертвуЧернобыля, коей стала пошатнувшаяся вера номенклатурных персон в справедливостьмироустройства. Вспышка молнии, удар грома, шок и обморок – вот что случилось стеми, кто вдруг осознал, что высокое номенклатурное положение не защищает отрадиации. Она проникает всюду и облучает все, даже если это «все» – яйцасекретаря обкома.

Таким образом, радиация стала могучимдемократизатором. Несколько связанных с этим комичных историй расскажу ниже.

Ко времени нашей беседы с ИваномЛукичом уже не было ни Средмаша, ни СССР, а мой институт переключился нарадиогеоэкологию, то есть занялся ликвидацией последствий той своейдеятельности, для которой изначально был предназначен. Важнейшимрадиоэкологическим объектом ИГЕМа стал «Маяк», а именно – нижеследующаяпроблема.

Низкорадиоактивные отходы комбината«Маяк» с первого дня его существования и по сей день выливаются в расположенноенеподалеку озеро. Из озера вытекает речка Теча, которая далее впадает в Тобол,тот – в Иртыш, и т.д. Речку Течу со временем перегородили запрудами,закольцевали возвратным каналом – в общем, защитили систему Тобол – Иртыш.Однако радиоактивность просочилась в грунтовые воды. Люди всполошились тогда,когда возникла угроза заражения питьевых подземных вод.

Эту тему мы с Иваном Лукичом пролисталибыстро, не вдаваясь в детали. И мы с вами тоже оставим эту тему в стороне.Потому что Ивану Лукичу не терпелось обратиться к временам былого величия егоконторы, когда к ней было приковано внимание самого Политбюро. В конце 1970 –начале 1980-х годов заря удачи зарделась над конторой, и разлилось сияниеорденов и госпремий, когда на территории Промзоны было проведено натурноемоделирование последствий большой ядерной войны.

Надо полагать, стартовой для этихисследований стала концепция «ядерной зимы», которая пришла в голову несколькимученым в США и СССР. Она состояла в следующем. В результате мировой ядернойвойны, если таковая разразится, должны разбушеваться грандиозные пожары.Продукты горения – сажа и аэрозоли – на годы понизят прозрачность атмосферы дотакой степени, что освещенность земли в полдень станет такой, как ныне в зимниесумерки, а приземная температура воздуха упадет на десятки градусов противнормы. И приидет на Землю царствие Зимы.

Осталось тайной имя того кремлевскогодеятеля, кто заказал своего рода полевую проверку этой концепции. Если ИванЛукич не соврал, и на Политбюро действительно был показан фильм, снятый в ходеэксперимента, то заказчиком был кто-то из Политбюро. Уж не Андропов ли?

Итак, вводные условия. Ядерная войназакончилась. Люди и домашний скот в подземных убежищах пережили и войну, иядерную зиму. Пришло время покинуть бункеры и выйти наружу. Скотине пораперейти на подножный корм, людям – на свежую продукцию сельского хозяйства.Спрашивается: выживут ли люди и скотина в этих условиях и смогут ли стабильносуществовать? На этот вопрос и должен был ответить эксперимент.

В порядке подготовки к основномуэксперименту экспериментаторы облучили небольшой участок леса из только чтосконструированной длиннофокусной гамма-пушки сумасшедшей мощности – тысячирентген. Огородили и облучили с четырех углов, экспозиция – секунды на каждыйугол. И получили рыжий лес. «Задолго до Чернобыля», – с гордостью подчеркнулИван Лукич и ткнул пальцем в доказательство – бледноватую, но с различимымизображением фотографию знакомого нам по Чернобылю рыжего леса.

Для основного эксперимента в глубинеПромзоны оборудовали специальный полигон. На нескольких гектарах лугов и рощ,огороженных «заколюченной» бетонной стеной, посеяли кормовые травы, построиликоровники, свинарники и птичники, оснастили их телеметрией и наблюдательнымипунктами. Наконец, поселили там скотину, приученную питаться и доиться безчеловека.

В один прекрасный летний день полигон«посыпали коротышами» – так по-свойски, по-домашнему описал Иван Лукич