Страницы Миллбурнского клуба, 3 - Страница 93

случайным моделированием. Если план произвольный, мало что можно доказать! Вэтом отличие математики от инженерии: мы занимаемся доказательством наиболееярких утверждений при серьезных ограничениях – инженеры обязаны разрабатыватьне столь красивые и строгие приложения при более общих условиях.

Каюсь, не добился проверкиработы моего усовершенствованного МСБ в реальных приложениях, хотя сделал такуюпопытку на Львовском заводе кинескопов. Без поддержки Налимова, ушедшего вбиологию, сделать это в условиях рушащейся экономики было вряд ли возможно. Ужев США было выполнено статистическое моделирование, подтвердившее мои теории.

Годы «научного батрачества»в Европе после развала СССР и первые годы в США, где надо было быстро доказатьмою полезность Университету для получения статуса «tenure», не были особеннопродуктивными на фундаментальные результаты.

Как-то на конференции вЛейдене я услышал доклад известного статистика Д.Донохо (его учитель Д.Тьюкивнес основной вклад в разгром МСБ). Речь шла об очень похожей схеме, с другимметодом анализа. В своем обычном стиле коммивояжера, без всяких математическихдеталей и ссылок на предыдущие работы, Донохо декларировал открытие новогометода. Он же экспериментально нашел границу между ресурсами и сложностью,аналогичную моей пропускной способности, но без условий, необходимых для еесправедливости. Я растерялся и решил сначала разобраться в сходствах иразличиях постановок. Чуть позже мой старший сын написал прикладную работу сосвоим весьма известным инженерным руководителем, признанную потом лучшейработой года и использующую тот же метод анализа, что и Донохо. От моих попытокобъяснить ему теорию сын отмахнулся – я не был для него авторитетом посравнению с его руководителем и Донохо, да и зачем тратить время на сложнуютеорию!

Спустя несколько лет я нашелсилы и время для теоретического и численного сравнения анализа Донохо с моим иопубликовал его. Новый метод анализа, хотя и значительно сложнее моего, но доступендля современных компьютеров. Он дает близкие к правильным решения для плановэксперимента, не слишком сильно отличающихся от оптимального. Условие этойблизости зависит от некоторых неизвестных постоянных и, на мой взгляд, весьматрудно проверяемо. Пока нет надежды на вычисление пропускной способности дляэтих более общих планов. Я бы назвал полученные достижения инженерными, а нематематическими! Для асимптотически оптимальных планов мой метод значительноэффективнее и проще в вычислительном отношении! Однако поезд уже ушел!Грантополучатели устремились к другим задачам – мода прошла!

Опять лирическоеотступление. В московской математической школе, в которой я вырос, математикабыла неважно оплачиваемым видом деятельности и образом жизни. Мы были сообществом,связанным едиными интересами и сходным мировоззрением.

В США наука ориентирована впервую очередь на получение грантов, наград, и т.д. Исследователи подражаютпредшественникам, успешным в этом отношении. Один знакомый профессор в моемУниверситете сказал мне как-то, что получив статью по своей теме, он сначалачитает внизу титульной страницы, каким фондом она поддержана. Если такихсведений нет (например, для революционных статей Эйнштейна), статьявыбрасывается без чтения.

В США занятия математикой –своего рода бизнес. Университеты содержат нас для платного обучения студентов.Наши научные достижения нужны университету, чтобы поднять его престиж,привлекательность для потенциальных студентов. Главное преимущество статуса«tenure» в том, что профессора очень трудно отчислить, в отличие от ситуации вбизнесе. Зарплата же – отнюдь не звездная (мой сын попал в финансовую организациюсразу после защиты диссертации и стал получать в 2,5 раза больше отца – полногопрофессора с 15-летним стажем!). Основная дешевая рабочая сила в США –постдоки, недавно защитившие PhD, более или менее грамотные. Им надо добитьсядостаточного количества публикаций и грантов за короткое время для перевода вАкадемию («tenure-track»), где опять – гонка для получения статуса «tenure».Неудача вынуждает начинать все сначала в другом Университете. Научных школ кактаковых в США нет – талантливых выпускников запрещено оставлять в том жеУниверситете.

Получается аналог «дикогоЗапада» в науке. Молодым стараются помогать фонды за счет великих стариков(вроде В.Н.Вапника, В.Ф.Турчина, А.М.Яглома), хотя одна «суперзвезда» приноситбольше пользы, чем тысячи середняков. В результате всего этого средняя картинасостояния науки в знакомой мне области малоприглядна: подражание успешнымгрантополучателям и растаскивание по зернышку известных фундаментальныхрезультатов без серьезных попыток проникнуть в глубины мышления классиков и,если можно, без ссылок на них. Мой чуткий нюх внука дегустатора воспринимаетэто как мышиную возню.

Чем-то это еще напоминаетокеанское рыболовство, где суда устремляются к открытым мелководным банкам,кишащим рыбой (типа нототении, простипомы), вычерпывают их без остатка и ищутновые источники наживы.

И все же, несмотря нанедостатки, эта система иногда ведет к открытиям, и новые «пришествия»описанной выше идеи не за горами. Она будет востребована всегда!

Игорь Мандель – статистик, доктор экономических наук,родился и жил вплоть до отъезда в Америку в Алма-Ате, хотя публиковался главнымобразом в Москве; преподавал статистику в Институте Народного хозяйства;